Идеальных не бывает
Да, это так. И это хорошо, мы же не розовые «Телепузики», где все танцуют под одну песенку и ложатся спать ровно с заходом солнца.
Солнце за гору садится,
Телепузик спать ложится…
Естественно, менторство в компании должно быть. Но трудно разработать один стандарт для всех, так как все с разными должностными обязанностями и компетенциями. Но всё-таки нужно предусмотреть ответственность проводящих приём и адаптацию новых сотрудников. Так же, как и поддержку тех, кто работает. Начальство в первую очередь должно работать с людьми, со своими подчинёнными, а уже потом заниматься разработкой стратегий и прочими вещами.
На моей текущей работе, например, моим непосредственным руководителем проводится отличнейшая вещь – это личная встреча раз в две недели просто для разговора про работу и не только
В условиях удалённой работы это критически важно. Например, благодаря таким встречам появились эти статьи
А вот приём на работу, конечно, можно улучшить. Во-первых, долгая проверка службы безопасности, когда должен выдаться оффер и остались только они. Некоторые соискатели оффера не дожидаются
Ещё затягивается предоставление доступов, хотя уже добиваемся понимания важности решения этого вопроса
—-
Вот теперь мы адаптировались и начинается уже настоящая упорная работа. Пора и мне уже написать что-то техническое…
Юити Такэути
Строитель малогабаритных домов — о преимуществах простой жизни
Уменьшая жилое пространство,
мы учимся видеть главное в жизни.
Сорокапятилетний Юити Такэути начал строить маленькие дома 12 лет назад. До этого он жил в Лондоне и Амстердаме, был художником, мебельных дел мастером и суши-шефом, а потом вернулся в Японию. «Я так долго прожил в этих двух мегаполисах, что, когда вернулся на родину, меня сразу потянуло в лес», — рассказывает Юити.
Он начал придумывать детские экологические программы в горной префектуре Яманаси. Стремясь привлечь людей в горы, Юити построил для туристов домик на дереве, в этом ему помогло умение сооружать шалаши — навык, которым он обзавелся, занимаясь с детьми. Домик пользовался большой популярностью, и Юити, вдохновленный успехом, построил еще несколько десятков подобных, а в 2010 году основал компанию Tree Heads & Co. Вскоре от домиков на деревьях он перешел к обычным домам, но очень маленького размера.
Юити, его жена и двое детей переехали в маленький домик в деревне в трех часах от Токио. Юити также построил крошечный дом на колесах и использует его как мобильный офис и отпускной домик для путешествий с семьей. Жизнь в небольшом пространстве побудила его и родных проводить больше времени на свежем воздухе, так укрепилась их связь с природой и людьми, живущими поблизости.
«В деревнях жизнь спокойнее, чем в городах, и люди помогают друг другу. В городе я был слишком занят, помогать было некогда. А здесь я могу проектировать и строить дома, делать мебель для соседей — в обмен на овощи. Мы тут живем натуральным обменом, а не товарным хозяйством, и жить так намного проще и радостнее».
В 2017 году соседи помогли Юити снять документальный фильм «Простая жизнь» (Simplife) о популяризации маленьких домов в США. «Я — строитель. Я не умею снимать фильмы, сочинять музыку, не владею компьютерной графикой, не умею делать сайты. Все это сделали друзья из моей деревни», — говорит он.
Юити призывает довольствоваться малым — он называет это «жизнью в человеческом масштабе» — и исповедует философию маленьких жилых пространств и минимального количества вещей.
Советы Юити тем, кто хочет следовать за мечтой:
- Рассмотрите по очереди все свои пожитки и, следуя совету Мари Кондо, спросите себя: эта вещь делает меня счастливым? Избавьтесь от того, что не вызывает у вас приятных эмоций.
- Станьте частью сообщества. Люди будут помогать вам и научат новому.
- Не покупайте вещи, а делайте своими руками. Это гораздо дешевле и стимулирует творческий потенциал
Брендинг в искусстве и наши когнитивные искажения
Теперь для успеха не обязательно виртуозно владеть техникой или делать что-то прорывное, главное — создать привлекательный имидж и сделать так, чтобы о вас говорили все и всюду. Можно как угодно к этому относиться, но стоит признать, что реклама и пиар работают. И всё благодаря нашим ошибкам восприятия — когнитивным искажениям.
Рассуждения, логика и аналитика требуют очень много энергии, поэтому для экономии мозг иногда переключается в расслабленный режим, и тогда решения нам подсказывают когнитивные искажения. Они могут быть очень полезными: мы не задумываясь обойдем компанию подвыпивших парней на темной улице, потому что стереотипно считаем их опасными. Но иногда из-за когнитивных искажений мы ошибаемся, верим манипуляторам и покупаем ненужные вещи. Вот как это происходит в мире искусства.
Гало-эффект
Привлекательным людям мы приписываем и другие добродетели. Например, он красивый — значит, наверняка добрый и веселый. Пришел в дорогом костюме — профессионал и ответственный человек (вспомните советы о том, как одеваться на собеседования).
Это работает не только с внешностью: мы можем идеализировать вежливых, начитанных, талантливых или безрассудных в зависимости от того, что нам нравится в людях.
Хорошее впечатление о человеке часто переносится на его работу и вообще на всё, с чем он ассоциируется.
Джефф Кунс — человек-инфоповод. В конце 1980-х он выпустил серию скульптур и шелкографий, изображающих, как он занимается сексом с женой, порноактрисой Чиччолиной. Затем были скульптуры позолоченного Майкла Джексона с обезьянкой, 13-метровый цветочный щенок и надувная балерина на площади у Рокфеллер-центра. Что ни проект, то резонанс в СМИ.
Кунс провернул рекордное количество коллабораций: создал обложку для альбома Леди Гага и декорации для концерта Jay-Z, «раскрасил» арт-мобиль BMW, сотрудничал с H&M, Стеллой Маккартни, Louis Vuitton и даже Google. Специалисты по современному искусству стараются заполучить хотя бы одну его работу для крупных аукционов, потому что где Кунс, там пресса. К тому же рядом с его произведениями остальные кажутся не такими дорогими.
Джефф Кунс и «Кролик». В 2019 году скульптура из нержавеющей стали была продана за 91 млн долларов. Источник
Эффект гало так же работает с музеями, дилерами и даже с прежними владельцами произведения. Картина, которая год висела в гостиной знаменитости, будет стоить дороже аналогичной, простоявшей в художественной мастерской: дилеры понимают, что картина «с историей» приобретает дополнительную психологическую ценность для покупателя, поэтому поднимают цену.
Эффект иллюзии правды
Чем чаще мы слышим информацию, тем правдивей она нам кажется. Например, многие уверены, что левое полушарие отвечает за аналитические способности, а правое — за творческие (это неправда). Интересно, что при этом мы часто не можем вспомнить, откуда мы взяли это убеждение — вроде как «где-то читали» и «это общеизвестный факт».
Дело в том, что знакомую информацию воспринимать легче, чем новую, и достоверность в данном случае вообще не имеет значения. Классический опыт на эту тему провели в 1970-х. Студентов попросили отметить, какое из 60 утверждений истинно, а какое ложно. Через неделю опыт повторили с теми же участниками: 20 утверждений оставили, остальные 40 заменили на новые. Еще через неделю фокус проделали снова. То, что казалось сомнительным в первый раз, студенты сочли куда более вероятным в третий.
Издания
По информации на 2017 год, готовил пятитомный каталог-резоне собственной коллекции. В последующие годы это было осуществлено в виде серии «Модернизм без манифеста», высоко оцененной арт-критиками:
(Готовится к печати) «Русское искусство. Конец XIX — начало ХХ века». Составитель — Роман Бабичев, автор текстов — О. Давыдова
Русское искусство. 1920—1950 / Собрание Романа Бабичева: В 5 тт. Т. 2. М., 2017. 652 с., ил. — (Модернизм без манифеста). Составитель — Роман Бабичев, авторы текстов — Н. Плунгян, А. Селиванова, М. Силина . В томе представлено в творчество в основном московских художников и скульпторов 1920-1950 годов — всего 1067 работ.
Русское искусство. 1920—1950. Ленинград / Собрание Романа Бабичева: В 5 тт. Т. 3. М., 2018. 556 с., ил. — (Модернизм без манифеста). Посвящен 2-й части выставки в ММСИ, Составитель — Роман Бабичев, авторы текстов — Надежда Плунгян и Мария Силина. В томе представлены живопись, графика, скульптура ленинградских мастеров 1920—1950-х годов — всего 813 работ.
Александр Ведерников (1898—1975) / Собрание Романа Бабичева: В 5 тт. Т. 4. М., 2017. 440 с., ил. — (Модернизм без манифеста) . Составитель — Роман Бабичев, автор текста — Александра Струкова. Всего 823 работы.
(Готовится к печати) «Русское искусство. 1953—2010-е». Составитель — Роман Бабичев, авторы текстов — В. Дьяконов, Н. Плунгян.
В 2020 году Бабичев объявил, что вместе искусствоведами Козыревой Наталией Михайловной (заведующая отделом рисунка Государственного Русского Музея, кандидат искусствоведения) и Любимовой Алисой Борисовной (ведущий научный сотрудник и хранитель отдела живописи первой половины ХХ века Государственного Русского Музея) создали авторский коллектив для подготовки к изданию каталога-резоне живописных произведений Владимира Лебедева.
Кому выгодно, чтобы произведения искусства стоили дорого?
Очевидно, что в высокой стоимости заинтересованы все, кто продает предметы искусства: художники, дилеры, галереи. Но не только они: кажется, и самим покупателям выгодно, чтобы цены росли — тогда приобретенный сегодня холст можно перепродать втридорога через три, пять, десять лет. Но на практике с инвестициями всё неоднозначно.
Можно хорошо заработать на полотнах признанных художников, но так везет далеко не всем. Удачные сделки, которые попадают в новостные сводки, — единичные случаи, а подавляющее большинство произведений так и остаются невостребованными. 80% малоизвестных или известных только в своей стране произведений никогда не удастся сбыть даже по первоначальной цене.
При этом инвестор вынужден тратиться на хранение и страхование, а на спрос в итоге могут повлиять причины никак от него не зависящие. Например, экономическая повестка в стране и мире, страшный вирус и даже мода: какой-то стиль или художник стали популярными, а о других все забыли.
Например, чиновник Иванов часто берет взятки. Положить эти деньги в банк он не может: большой суммой неизвестного происхождения заинтересуется налоговая. Под матрасом их держать неудобно. Иванову нужно придумать, как нечестные, «грязные» деньги сделать чистыми, чтобы ими можно было свободно пользоваться. Для этого есть множество хитроумных схем, в которых трудно разобраться без специальной подготовки. Представим простой вариант.
Иванов делит гору денег на маленькие горки и с помощью подставных лиц вносит их на разные счета, а оттуда — на один счет банка в офшорной зоне, например на Каймановых островах. Там Иванову не придется платить налоги, объяснять, кто он и откуда дровишки. С офшорного счета он — как аноним — покупает одно или несколько произведений, а потом относит их дилеру или в аукционный дом — уже как Иванов. Дилер продает полотна и отдает Иванову его честные деньги.
Теоретически, если Иванов не торопится, он может инвестировать в раскрутку художника, чью картину приобрел, чтобы через пару лет на торгах получить за нее в 10, 20 или 100 раз больше. Всё это время полотно может гастролировать по выставкам и набивать себе цену или отлеживаться в залах фрипорта.
Кажется удивительным, что это может происходить в мире, где всё контролируется и регулируется. Тем не менее арт-рынок идеально подходит для подобных фокусов по нескольким причинам:
- Предметы искусства стоят баснословных денег, и их цену невозможно проверить по смете, как строительство детской площадки или покупку недвижимости, — как мы помним, цену арт-объектов определяют нематериальные критерии вроде имени художника, бренда музея, моды и т. д.
- Картины, скульптуры и особенно цифровые коллажи (!) легко хранить и перевозить, чего нельзя сказать о квартире, заводе, яхте и других капиталоемких объектах.
- Покупателю или продавцу не обязательно раскрывать свое имя и другую личную информацию. Обе стороны в документах могут значиться как «частный коллекционер», и всё. Кроме того, некоторые сделки всё еще закрепляются простым рукопожатием. Это единственная отрасль бизнеса, где такое до сих пор возможно.
- Во многих странах действуют налоговые льготы для покупателей. «Налоговое законодательство в области искусства позволяет не платить налоги законным путем. Если вы серьезный коллекционер, вам достаточно нанять хорошего бухгалтера, — говорит арт-консультант Бет Фиоре. — Например, вам никогда не придется платить налоги, если вы выставляете недавно приобретенные работы в определенных музеях». Наконец, покупать и продавать можно прямо на свободной от пошлин территории фрипортов.
Сотрудники правоохранительных органов США говорят, что в махинациях задействованы тысячи ценных произведений.
Биография
Родился в Сибири, в городе Прокопьевске Кемеровской области. Отец — горный инженер, кандидат технических наук, мама — учитель французского и английского языка.
Школу окончил в Луганске. В Москве — с 1974 года, закончил Московский институт управления им. С.Орджоникидзе (1979). Получил профессию инженера-экономиста по организации управления производством, и работал по этой специальности, однако в конце 1990-х, по его собственным словам, «коллекционирование вытеснило основную работу». Как он позже рассказывал в интервью, до этого момента он занимал «должность заместителя генерального директора совместного с ФРГ предприятия и не предполагал, что на искусстве можно зарабатывать, инвестируя в него».
Почетный член РАХ, член Ассоциации искусствоведов (АИС). При этом в области искусства является автодидактом.
Кукаречный менеджмент
Две компании у меня были очень похожие по внутреннему устройству, поэтому выделю их вместе в отдельную главу, хотя работу я выполнял разную. В первой я ещё не работал программистом, но от нечего делать им стал на следующей работе. Во второй меня брали в основном для экспертизы работ подрядчиков, так как почти вся разработка выполнялась вне конторы.
Главное сходство – это количество начальников. В первой компании было 33 отдела на 100 сотрудников. Во второй – на 450 сотрудников 96 отделов, плюс 11 групп советников генерального директора. И, естественно, это сопровождалось очень сложной иерархией отделов, начальников, директоров, заместителей… То есть, одни начальники и начальники начальников. А работать некому.
В такой сложной иерархии естественен дубляж обязанностей между несколькими отделами. А если за что-то отвечают несколько людей, то не отвечает никто. Постоянно находились те, кто перетягивал одеяло на себя, не забывая при этом перекладывать ответственность.
Ну и чем должны заниматься начальники? Все вырабатывали стратегии, следили за эффективностью выполняемой работы и проводили совещания. В итоге, это выливалось в микроменеджмент, изматывающую бюрократию, перегрузкой исполнителей и в бесконечные бесполезные болтушки. Главной инициативой во второй компании стали дни тишины, когда тебе из других отделов не мог назначить совещание. Там же мне запретили проводить экспертизу работы подрядчиков, так как это относится к управлению разработкой, а, так как я был не начальником, то я этого не имел права делать.
Ещё один из сопутствующих признаков таких компаний – финансовые проблемы. И это логично, ибо все ресурсы тратятся не на итоговый результат, а на поддержку бюрократического аппарата.
Что тут можно улучшить? Естественно, оптимизировать количество отделов и их функционал. Но это легче сказать, чем сделать. Ведь в процессе оптимизации очень легко можно прийти к тому, что нужно оптимизировать себя. И на это должна быть сильная воля высших руководителей, чего не стоит ожидать, так как уже допущено подобное.
Йенифер Канелон
Основательница серферского ретрит-центра — о том, как важно доверять своим инстинктам
Вера в себя помогает преодолеть воображаемые барьеры, в том числе географические и финансовые.
Йенифер выросла на архипелаге Лос-Рокес и впервые оседлала волну, когда ей было всего шесть лет: «Я вышла из моря и сказала маме: хочу всю жизнь заниматься этими больше ничем». Так она и сделала. Йенифер изучала океанологию на крупнейшем венесуэльском острове Маргарита и создала некоммерческую организацию Econatura 7, затем восемь лет проработала в странах Карибского бассейна и Центральной Америки, занимаясь охраной морской среды. Восемь лет назад девушка почувствовала, что готова поставить перед собой новую цель. Продав лодку, машину и почти все свои вещи, Йенифер купила билет на Бали в один конец.
В Индонезии она три года проработала инструктором по серфингу и фотографом, откладывая деньги, чтобы открыть свой собственный ретрит-центр для женщин. «Я открыла Salti Hearts за пять месяцев до своего тридцатилетия, и меньше чем за полгода здесь прошли 12 ретритов». Дорога мечты никогда не бывает гладкой. Йенифер пришлось преодолеть много трудностей: она начинала с нуля, ей никто не помогал, вдобавок она жила на другом конце света, в чужой стране. Она выучила индонезийский язык и научилась понимать балийскую культуру, решила многие бюрократические и финансовые проблемы, связанные с открытием собственного бизнеса…
С тех пор прошло пять лет. Сейчас Йенифер — владелица процветающего бизнеса, под ее началом работает небольшая команда из шести человек. Вместе они проводят по два ретрита в месяц в Индонезии, а с недавних пор и в Мексике. Поскольку работа эта сезонная (на Бали есть сезон дождей), три месяца в году у Йенифер отпуск. Это время она посвящает стратегическому планированию и путешествиям в новые серферские точки в поисках мест, подходящих для организации ретритов.
Советы Йенифер тем, кто хочет следовать за мечтой:
- Начинайте рабочую неделю с 20-минутного совещания с самим собой. Поразмышляйте о том, что в вашей жизни идет гладко, а что не очень, и запишите свои цели на неделю.
- Меня очень вдохновляют и мотивируют подкасты, например Water People Лорен Хилл и Дейва Растовича.
- Воспринимайте каждого человека в своей жизни как учителя. Будьте открыты, подумайте, чему вас может научить общение с ним.
Фото на превью из книги «Хочу как они» Нины Карниковски
Николь Лейборн
Вязальщица — об онлайн-обучении
Если вы хотите создавать вещи своими руками, почти всему можно обучиться в Интернете.
«Я самоучка, никогда не за нималась профессионально текстилем, шитьем или чем-то подобным», — рассказывает 28-летняя Николь. Она живет в Окленде, где родилась и выросла, но часто бывает в Лиме, столице Перу: там находится ее производство.
В 2015 году Николь изучала натуральную медицину в университете, но была недовольна своей жизнью. Она решила заняться вязанием. Сначала девушка вязала для друзей, затем завела профиль в Instagram и создала сайт. Через полгода заказов стало столько, что она уже не справлялась с ними в свободное от учебы время. Тогда Николь оставила университет и посвятила все свое время вязанию. Чтобы уменьшить расходы, девушка вернулась в родительский дом, а на свои накопления наняла местных вязальщиц — немолодых женщин, которые любили рукоделие. Когда ее бизнес разросся настолько, что она уже с трудом удовлетворяла спрос, Николь решила перенести производство в Перу, где давно покупала шерсть.
Николь и ее партнер каждый год снимают на три месяца квартиру в Лиме и контролируют производство одежды, которую перуанки вяжут вручную на дому. «Мы арендуем квартиры ненадолго, а когда переезжаем, отправляем все свои вещи храниться на склад, — объясняет Николь. — Это дает нам возможность часто переезжать с места на место. Мне нравится, что у нас мало вещей и не надо беспокоиться о куче барахла, которое тебе принадлежит. Когда мы чувствуем, что пора сменить обстановку, мы просто уезжаем».
В жизни Николь бывали и тяжелые времена, когда она жила на одной картошке и яйцах и не понимала, за что хвататься: список дел казался нескончаемым, как часто бывает, когда ты сам себе начальник. Когда компании вроде Net-a-Porte обратились к ней с оптовыми заказами, пришлось многому учиться на ходу. Но овчинка стоила выделки.
Советы Николь тем, кто хочет следовать за мечтой:
- Интернет очень помогает в развитии бизнеса. Чтобы начать, большие вложения не нужны, достаточно лишь идеи.
- Просто начните заниматься чем хотите, не ждите, пока станете готовы, — ощущение «я готов» может и не прийти.
- Если вы не любите свою работу, но вынуждены ею заниматься, посвятите хотя бы полчаса в день тому, что вам нравится, пока не будете готовы изменить свою жизнь. И откладывайте как можно больше денег.
Ты кто? А, ты здесь работаешь…
Мой первый опыт работы программистом начался с того, что я, после прохождения интервью, пришёл на небольшой завод, где программистов до меня не было. На меня смотрели как на чудного зверя. Да и я сам был ещё совсем джуном, хотя мне уже было 32 года. Не, программировать я умел – я всё-таки по образованию программист. Но я не работал программистом, да и стек поизучал на предыдущем месте от нечего делать.
Разработкой MES-системы занимался подрядчик, который решил по-тихому свалить, ссылаясь на занятость другими проектами. Поэтому меня и взяли в срочном порядке. А взяли юного падавана только лишь потому, что других вариантов не было – всё-таки город, в котором происходило действие был относительно небольшим.
Моим менторством номинально занимался тот самый подрядчик, но делал это нерегулярно и «на отвали». Самое главное, что сделал мой работодатель тогда – не мешал и не требовал немедленного результата. Про меня в конторе мало кто знал. А я в это время с помощью интернета и такой-то матери изучал проект и нарабатывал базовые знания по стеку, коих оказалось так мало вначале…
Конечно, для конторы я был котом в мешке. Да что там говорить, я для самого себя был кот в мешке. И если бы тогда на меня давили за результат, то я бы им так и остался.
Приняли меня туда как сисадмина – такой ставки попросту не было. Деньги поначалу платились в конверте, так как работа сисадминов оплачивалась скромнее. Менторства не было от слова «совсем». После мне помогали сотрудники, показывая, как работает система – аналитики не было тоже. Но мне нужна была эта работа – у меня были долги, плюс только родилась дочь, деваться некуда было. Так и начался мой опыт программиста, где я один был за всю команду – и менеджера проекта, и DevOps`а, и аналитика…
Подобный случай с отсутствием менторства был спустя почти год после увольнения с этой работы, когда был мой первый опыт удалённой работы. Мне дали проект, дали немаленькую задачу и сказали делать. Естественно, я её правильно не смог оценить и сильно просрочил, но сделал всё хорошо. И после стал одним из ведущих разработчиков на этом проекте.
Где-то отсутствует менторство новых сотрудников совсем. И при должном отношении руководства и сотрудников к работе это не мешает успешной работе. Но это чревато уходом не готовых к таким испытаниям сотрудников и злоупотреблениями от недобросовестных работников. Например, во втором примере одного из сотрудников в итоге уволили. Но такое увольнение несёт репутационные и финансовые риски работодателю.
Совсем немного истории
Художники долго оставались не самыми богатыми ремесленниками — в Средневековье хорошо жил тот, кто выращивал еду или делал что-то полезное для хозяйства. Редкие исключения составляли мастера, служащие при дворе королей, царей и императоров.
С началом эпохи Возрождения у художников появились спонсоры из элит: аристократы, банкиры, промышленники и другие успешные дельцы. Для меценатов это был вопрос престижа — показать сообществу свое богатство, щедрость и любовь к высокому. Кроме платы за работу художник получал известность в кругу состоятельных друзей заказчика и иногда деньги «просто так» — на краски, студию и вообще достойную жизнь.
За что мы готовы переплачивать
За бренд
Цена и бренд — универсальные ориентиры на рынке искусства (и любом другом), если у покупателя нет времени или желания разбираться в предмете. Например, Джефф Безос знает, что Эд Рушей — брендовый художник, которого любит Барак Обама. Можно смело брать.
Джефф Безос приобрел Hurting the Word Radio #2 Эда Рушея за 52,5 млн долларов. Источник
Цена сама по себе может определять ценность продукта: если это столько стоит, значит, оно того стоит (простите за каламбур). В частности, над этим механизмом рынка иронизировал Капеллан, приклеивая банан к стене.
За уникальность
Когда владеешь чем-то, чего больше ни у кого нет, в каком-то смысле и сам становишься уникальным.
Этим прославились Энди Уорхол, Рой Лихтенштейн, Джефф Кунс, Бэнкси и другие популярные художники. Тиражи нужны, чтобы увеличить аудиторию: если на оригинального «Кролика» Кунса денег нет (напомним, это 91 млн долларов), можно купить легальную копию за 10 тысяч.
За резонанс
Мы помним, что часто главная причина покупки — желание показать себя во всей красе. Недавно в мировых СМИ отгремела новость о том, что цифровой коллаж «Каждый день: первые 5000 дней» был продан как NFT-токен за 69 млн долларов.
Японский миллиардер Юсаку Маэдзава в 2016 году заплатил на аукционе 98 млн долларов за охапку произведений знаменитых художников. Об этом написали во всех СМИ от Нью-Йорка до Токио, назвав поступок Маэдзава арт-шопингом. Год спустя миллиардер приобрел безымянную картину Жана-Мишеля Баския́ за 110,5 млн долларов, а еще годом позже объявил, что станет первым частным пассажиром рейса до Луны в 2023 году
Последний факт не имеет отношения к искусству, но может говорить о том, что Маэдзава не прочь привлечь к себе внимание мировой прессы
Юсаку Маэдзава и Untitled Жана-Мишеля Баския. Для купленных полотен он планирует построить музей в своем родном городе Тиба. Источник
Словом, для кого-то покупка ультрадорогих произведений не только хобби, но и часть имиджа.
Что тут добавишь — оказывается, он все-таки имеет значение.
Каждый день с 4 января 1966 года японский художник Он Кавара создавал по одной картине, на которой изображал сегодняшнюю дату. Если по каким-то причинам он не успевал закончить работу до полуночи, произведение отправлялось в утиль. В 2014 году аукционный дом Christie’s выставил на торги полотно «1 мая, 1987». Картина ушла за 4,2 млн долларов (ее размер — 155 на 226 см). В комплекте к холсту прилагались три «первомайских» газеты: The New York Times, The New York Post и The Daily News.
Токсикоз работодателя
Есть очень токсичные компании, у которых просто не заморачиваются с такими мелочами, как адаптацией новоприбывших.
В предыдущей истории я рассказывал про градообразующее предприятие. Там я узнал, что рабочее место можно наследовать. Туда действительно стояла очередь за забором тех, кто хотел туда устроиться, но среди них не было программистов. Именно поэтому меня туда и взяли, хотя стек технологий вообще не совпадал с тем, что я когда-либо использовал. Там я и ушёл во фронтэнд.
Первый мой рабочий день начался с того, что мне выделили стул. Именно на нём мне пришлось просидеть весь день, так как остальное в срочном порядке выделялось. Через день меня определили в команду, ещё через неделю дали компьютер. А ещё через две недели из-за отсутствия результата перевели на другой проект.
Тот проект я уже сделал полностью. Это было малофункциональное мобильное приложение на Angular. Задание давал менеджер, вышедший из производства и проработавший на этом месте больше 20 лет, причём с вытекающими замашками. Все его боялись, прилетевший в тебя степлер на совещании являлся нормальным делом. Сдал я ему проект только тогда, когда он наигрался с ним, делая изменения, а потом их откатывая и делая обратно.
Был ещё один работодатель, с которым я принял решение расстаться на испытательном сроке. Сам проект был написан отвратительно, жутко тормозил (фронт!) и был чрезвычайно переусложнён. Вектор в сторону выполнения задач постоянно менялся. Задача ставилась, потом отменялась, потом видоизменялась и опять отменялась. Любое высказанное мнение напрямую владельцу считалось дерзостью. И, что самое грустное, остальная команда (два человека) вела себя подобным образом.
Тут трудно предположить, что можно улучшить. Проще подобных мест избегать.
