Гленн миллер - фото, биография, личная жизнь, причина смерти, оркестр

Детство и юность

Олтон Гленн Миллер родился в американской семье, проживавшей в городе Кларинде штата Айова, 1 марта 1904 года. Его родители Мэтти Лу Кавендер и Льюис Элмер Миллер были потомками людей, отправившихся осваивать западные земли в середине XIX века. Несколько поколений пытались заработать на сельском хозяйстве и занимались выращиванием и заготовкой кукурузных початков.

Так продолжалось до 1915 года, когда отец и мать будущего музыканта сорвались с насиженного места и переехали сначала в Миссури, а затем в штат Колорадо и в итоге обосновались в густонаселенном муниципалитете под названием Форт Морган. Там мальчик поступил в среднюю общеобразовательную школу и поначалу увлекся спортом, став членом юношеской команды, победившей на региональных соревнованиях по американскому футболу.

В старших классах Гленн заинтересовался танцевальной музыкой и приобрел навыки игры на мандолине, корнете и старом тромбоне, подаренном местным мясником. Кроме того, он с удовольствием участвовал в импровизированных домашних представлениях и слушал пение матери, сопровождавшееся игрой на небольшом органе. Вскоре юноша начал выступать в школьном оркестре и к 1921 году утвердился в желании сделать карьеру профессионального исполнителя.

Поступив в Государственный университет штата Колорадо, Миллер не ходил на занятия, вместо этого посещая прослушивания и концерты, проходившие в клубах центрального города округа Боулдер. Однажды ему посчастливилось участвовать в выступлении группы популярного инструменталиста Бойда Сентера в Денвере, и это окончательно отбило интерес студента к учебе.

В 1926 году Гленн покинул университет и занялся освоением системы музыкальной композиции под руководством профессора нью-йоркской школы искусств Джозефа Шиллингера, воспитавшего знаменитого кларнетиста Бенни Гудмена и пианиста и сочинителя Джорджа Гершвина. В результате юноша создал ряд самостоятельных произведений, включая фирменную мелодию «Серенады лунного света».

Тогда же Миллер гастролировал с несколькими группами и вскоре получил место солиста в лос-анджелесском ансамбле барабанщика и дирижера Бена Поллака. За 2 года выступлений молодой человек достиг вершины исполнительского мастерства и начал совершенствовать собственные навыки в сочинительстве и аранжировке.

А как у него со вкусом?

Гульд жил только музыкой, и его не интересовали другие виды искусства. За одним исключением: у него была картина на ткани китайского художника в тёмно-красных и черных тонах. Для понимания артистического вкуса Гульда следует ограничиться музыкой, его без исключений классическим репертуаром. Елизаветинская музыка, Бах, Новая венская школа, кое-какие малоизвестные композиторы XX века (Krenek, Moravetz), пьесы для фортепиано Бизе и Сибелиуса.

Классика была его миром. Он не любил популярную музыку, но не игнорировал её совсем, иногда не прочь был уколоть провокативным приёмом, но откровенно и аргументировано. Он поместил в журнале «High Fidelity» удивительный очерк, посвященный Петуле Кларк, когда открыл её для себя, слушая радио в машине.

В своём интервью Джонатану Котту он вновь обратился к этому тексту, уточнив, что никогда не покупал дисков варьете… до покупки полного издания Петулы. Он сравнивал её с Beatles, кумирами той эпохи. Но не в пользу музыки «Fab’Four», находя её «отвратительной», «погребенной под кучей музыкальных нечистот»…

Котт парировал, что поклонники «Beatles», в свою очередь, могут быть шокированы Бахом Гульда. На что Гульд ответил:

Другая певица, что весьма любопытно, зацепила его чувства: Барбара Стрейзанд, «личность чрезвычайно сильная и сильная артистка», которая выпустила захватывающий диск, почти на час, «Classical Barbara», с ее исполнением классики. Это вдохновило Гульда на очерк «Стрейзанд против Шварцкопф», забавный и непочтительный, в котором он предаёт гласности своё обожание Стрейзанд, её голоса,

Гульд, склонный пародировать всё, здесь счел нужным дать высокую оценку. Однако он нашел качество диска невозможным. Удовлетворительным он признал только репертуар и аранжировку, помечтал о возможном сотрудничестве, но этого не случилось.

Музыкант, который не считал предосудительным поиздеваться над Моцартом, принял «Switched-on Bach» (Бах, исполненный на синтезаторе) Вальтера Карлоса, ужасающий для ушей большинства музыкантов и меломанов. У него не было плохого вкуса, но плохой вкус его весьма развлекал.

Была ли у него личная жизнь?

В своё время журналы, специализирующиеся на сенсациях, причиняли много неприятностей Гульду. Для человека, сводившего человеческие контакты до строго необходимых, любовная тема была самой потаённой частью его жизни.

– заявил он в 1964-м.

Неисправимый говорун, он никогда не пускался в откровенности по поводу своей личной жизни, может быть, только с матерью, но она не оставила никаких свидетельств. Гульд-пуританин забавлялся своей репутацией человека асексуального.

Были какие-то связи, как рассказывает его помощник Рей Робертс: сопрано, с которой была записана (возможно, ей посвященная) песня к фильму «Дитя Розмари», женщины, встреченные на СВС…

Связь, наиболее серьёзная, длившаяся около года, была с женой знаменитого американского дирижера, композитора и пианиста. Есть все основания считать, что это была Фелисия Бернстайн. Одно время она поселилась недалеко от Гульда со своими детьми.

Как обычная супружеская пара, они принимали друзей, Гульд помогал детям делать уроки. Странноватая картинка… которая не была долговременной. Фелиция, как и другие приятельницы Гульда, быстро сбежала, приведённая в отчаяние его образом жизни, и вернулась в Соединенные Штаты.

Среди огромного количества его персональных бумаг и писем, хранящихся в архиве Национальной библиотеки Канады, нет никаких свидетельств в пользу того, что кто-то разделял его жизнь. Кроме одного черновика незаконченного письма, без даты, которое невозможно не сравнить со знаменитым письмом Бетховена к «бессмертной возлюбленной».

Гульд поверяет неизвестному адресату, что он любит юную девушку, на которой хотел бы жениться. Её имя не упоминается. Но письмо представляется ложным благодаря одной детали: адресат сомневается в существовании этой девушки, однако Гульд просит его, в конце концов, поговорить с ней от его имени…

Среди его многочисленных почитательниц есть одна поэтесса из Квебека, посвятившая ему неправдоподобную книгу воспоминаний: «Гульд, моя прекрасная и нежная любовь», опубликованную в издательстве Petit Hublot…

Его дружеские отношения были также крайне сложными. Ему ничего не стоило нежданно-негаданно дать отставку старому другу, так как он уже не испытывал в нём больше никакой надобности или поскольку тот рискнул критиковать его в сюжете, для него чувствительном. Эгоцентрист, он искал прежде всего слушателя, но не нуждался в собеседниках.

Был ли он отшельником?

Гульд принял одиночество, как религию. Скорее не образ жизни, а состояние, существование отдельно от внешнего мира. Выбор, необходимый для размышления и созидания.

Отшельники удаляются от мира для раздумий, не предполагая возвратиться. На свой манер, Гульд был отшельником, пребывавшим в современном мире, пытавшимся найти вдохновение среди множества проводов и колонок в уединении студии звукозаписи; погружаясь в созерцание в атмосфере звуков, возникающих в разных беседах, привлекавших его в ресторане, играя в одиночестве целые часы, уединившись в своём жилище, наедине со своим внутренним миром.

Для того чтобы заглушить гудение города, своего Торонто, который он никогда не покидал, он жил ночью, этот любитель серого и тени, бежавший солнца, засыпавший на рассвете и поднимавшийся после полудня, удовлетворявшийся практически монастырской едой, состоявшей исключительно из яичницы, тостов и чая и принимаемой, когда наступало время ложиться спать.

Свободный от правил, которые нас заставляют есть три раза в день и спать ночью, он не допускал никого и ничего, могущего отвлечь его от работы. Он частенько уединялся в доме своей семьи на берегу озера Симко в нескольких километрах к северу от города, но лелеял мечту уединиться по-настоящему на далёком канадском Севере, который его завораживал.

Он рассчитывал, что ретируется туда на долгое время, но переселение требовало использования самолёта или парохода, что его категорически не устраивало. В конце концов, он ограничился тем, что доехал на поезде до его конечной остановки, самой северной, называвшейся Черчилль (в провинции Манитоба), и Север так и остался его философической мечтой, некой идеей, которая инспирировала его знаменитую документальную радиопередачу «Идея Севера».

Квинтэссенцию его идеологии можно определить так: Гульд был отшельником, поклонявшимся технологии, в особенности двум аппаратам коммуникации, позволявшим делать выбор: вступать в общение или нет. Им всегда владела навязчивая идея контроля над ситуацией, идея абсолютной свободы. Радио и телефон позволяли осуществлять эту идею. Гульд держал радио постоянно включенным, создавая эффект «звучащих обоев», позволявший защититься от тоски продолжительного молчания, создавая ощущение виртуального присутствия посторонних.

Телефон был его другой привязанностью. Он практиковал телефонные беседы как спорт высокого уровня, звоня своим друзьям в совсем неподобающие часы, чтобы прочесть им, что он написал, пропеть или проиграть отдельные сцены опер, продолжая, пока его собеседник не засыпал.

В определенном смысле, одиночество и отшельничество Гульда было весьма относительным: между его сессиями звукозаписей, встречами с героями его радиопередач (иногда выдуманными) и ночными телефонными разговорами он не оставался совсем один достаточно долго ни для того, чтобы в полной мере насладиться созерцательностью одиночества, ни для того, чтобы им пресытиться.

Музыка

В конце 1920-х годов Миллер опубликовал первый сборник композиций под названием «Glenn Miller’s 125 Jazz Breaks for Trombone by the Melrose Brothers» и в соавторстве с Бенни Гудменом сочинил тему, известную как «Room 1411». Кроме того, музыкант играл в оркестре Реда Николса и участвовал в бродвейских шоу «Strike Up The Band» и «Girl Crazy».

Бенни Гудмен — Room 1411

В начале 1930-х годов появились первые студийные записи Гленна, сделанные для пластинок американского вокалиста Реда Маккензи, — «Hello, Lola» и «If I Could Be With You One Hour Tonight».

Чуть позже состоялись знакомство с Томми и Джимми Дорси и их совместные выступления в Брунсвике. В этот период Гленн сочинил песни «Annie’s Cousin Fanny», «Dese Dem Dose» и «Harlem Chapel Chimes», впоследствии вошедшие в репертуар оркестра прославленных братьев. Другим музыкантом, которому Миллер помог в организации бенда, стал британец Рэй Ноубл. Следствием этого сотрудничества был дебют на большом экране с композицией «Why Stars Come Out at Night».

Оркестр Гленна Миллера — In The Mood

Впрочем, успех совместных выступлений не был приделом желаний тромбониста и аранжировщика, и в 1937 году он собрал собственный коллектив исполнителей и отправился на гастроли по городам США. Вопреки ожиданиям, этот состав не приобрел популярности, но благодаря поддержке Бенни Гудмена Гленн не опустил руки и продолжил заниматься любимым делом.

На первом этапе музыкант понял, что нужно разработать уникальный звук, и решил свести к унисону партии кларнета и саксофона. В реализации этой мысли ему помог американец Уилбур Шварц, который играл настолько убедительно и полно, что последующие подражатели так и не смогли перенять это мастерство и манеру исполнения.

Другими участниками нового оркестра стали старые знакомые Миллера по инструментальному творчеству, а вокальные партии были поручены актрисе и певице Мэрион Хаттон и бывшему участнику группы братьев Дорси Рэймонду Эберли.

https://youtube.com/watch?v=kTKL15YUyKk

Оркестр Гленна Миллера — Moonlight Serenade

В таком составе обновленный коллектив получил финансовую поддержку видного бизнесмена с Восточного побережья и сделал ряд записей для одного из филиалов компании RCA Victor. После этого музыкантов начали приглашать в клубы и танцевальные залы, и вскоре они получили ангажемент в знаменитом казино «Glen Island», расположенном на территории тематического парка в округе Вестчестер штата Нью-Йорк.

Дебютное выступление оркестра Миллера привлекло рекордное число посетителей, и вскоре композиции Гленна зазвучали из каждого музыкального автомата страны. Кульминацией успеха стало появление коллектива в знаменитом «Карнеги-Холле», где к постоянным участникам присоединились джазовый скрипач Пол Уайтмен, кларнетист Бенни Гудмен и вокалист Фред Уоринг.

С 1939 по 1942 годы коллектив Миллера принимал участие в радиорекламе табачной продукции марки «Chesterfield» и записал более 200 композиций на студии RCA Victor. Пластинка, включавшая композиции «Поезд на Чаттанугу» и «Американский патруль», удостоилась золотого сертификата, а позже эти и другие песни прозвучали в фильмах «Жены оркестрантов» и «Серенада солнечной долины».

Оркестр Гленна Миллера — Chattanooga Choo Choo (из фильма «Серенада солнечной долины»)

В это время оркестр Гленна был на пике популярности и всецело владел сердцами публики и музыкальных критиков. Правда, спустя десятилетия тромбониста и дирижера попытались обвинить в бездушности и погоне за наживой, но эти высказывания не имели под собой почву и были опровергнуты тем, что в годы Второй мировой войны Миллер отказался от материальных благ и возглавил модернизированный оркестр американской армии.

В 1942 году музыкант гастролировал по солдатским клубам с ансамблем из 15 человек, а затем при поддержке высшего офицерского состава собрал внушительный коллектив и внес изменения в жанр боевого марша. Усилиями Миллера ритмичная и энергичная музыка дополнилась танцевальной легкостью и джазовой витиеватостью и служила хорошим средством для поднятия боевого духа солдат, широко применявшимся американскими и британскими радиостанциями.

В итоге многочисленный оркестр вместе с руководителем перебрался в Англию и дал более 800 концертов, пропагандировавших свободу и веру в благополучный исход войны. Дослужившись до звания майора, Гленн записал серию пластинок на студии Abbey Road с использованием вокала Джонни Десмонда и Дайны Шор.

Гульд – скрытый романтик?

Известно, что репертуар Гульда исключал троицу Шопен–Лист–Шуман. Он считал, что они не умели писать для фортепиано (!), что имело место злоупотребление педалью, что у них было мало стоящих композиций. То, что было самым существенным в фортепианном репертуаре, Гульд считал просто невероятной потерей времени.

Единственный романтик, представлявший ценность в его глазах, – Мендельсон, причем он любил только его хоровую и оркестровую музыку (в конце жизни он надеялся дирижировать его «Увертюрами» и считал «Морскую тишь и счастливое плавание» истинным шедевром).

Весьма далёкий от сверхчувствительности XIX века, Гульд был ревностным постромантиком. «Смерть Изольды» повергала его в слёзы. Он был абсолютно околдован «Каприччьо» и «Метаморфозами» Штрауса, он любил раннего Малера и его « Восьмую Симфонию»…

Наиболее близок ему был Брамс, с которым он чувствовал родство. На всем протяжении впечатляющего интервью с Артуром Рубинштейном он не устаёт расточать похвалы своему знаменитому коллеге по поводу исполнения им Квинтета op. 34 с квартетом Гварнери.

Перед тем как прервать свою карьеру, он часто выступал с Первым Концертом Брамса для фортепиано с оркестром. Известна знаменитая совместная запись Гульда с оркестром под управлением Леонарда Бернстайна, известно также, что перед этим концертом Бернстайн поспешил обратиться к публике, чтобы предупредить: его концепция концерта совершенно противоположна той, что предложил Гульд.

Существует также редкий пиратский диск, где Гульд играет Концерт с Балтиморским симфоническим оркестром под руководством Питера Адлера.

Между 1959 и 1960 годами Гульд записал 10 Интермеццо, Баллады и Рапсодии ор. 79: осязаемо антиромантичны, эти прочтения были, однако, сенсационны, звучащие так, как никогда не звучали прежде. Сам он весьма насмешливо квалифицировал эти интермеццо как «sexy», прилагательное совсем непривычное для него, неуместное в данном контексте, которое он никогда не удосужился обьяснить…

Что действительно сближало его с Брамсом, так это «осенний» колорит его музыки, отдававшийся эхом в трепетной душе Гульда:

Его диски, было ли в них что-то искусственное?

Звукозапись оказалась для Гульда всепоглощающей страстью. Помимо способа оставить что-то после себя, она дала импульс к философскому опыту. Приняв на себя издержки расставания со сценой и риски несовершенного исполнения произведения, возможного на публике только один раз, звукозапись даёт возможность при монтаже достигнуть того, что исполнитель реально может дать.

Диск Гульда узнаваем среди тысячи: близость инструмента (микрофон расположен совсем рядом с фортепиано), совершенная артикуляция каждой фразы, блеск и ясность перехода от ноты к ноте. Но за этим совершенством часто стоят дюжины повторов, скрупулёзный монтаж; некоторые произведения, особенно Баха, сделаны из множества кусочков плёнки, записанных отдельно и соединенных прихотливо с учетом будущего звучания.

Его концепция пьесы варьируется бесконечно. Частенько он появлялся в студии, не имея окончательной идеи, в какой манере он будет играть. Слушая и играя без конца, выбирал звучание каждой ноты, размышляя и размышляя. В его записях нет ничего случайного.

Те, кто предпочитает спонтанность и непредсказуемость диска, записанного «вживую», не могут оценить такую ясность. Гульд предпочитал называть себя режиссером своих дисков. Чем большего совершенства достигал он, тем больше возрастала его требовательность на каждом этапе: от концептуальной идеи до конечной продукции – и этот перфекционизм продолжался и после окончания записи, так как он сам писал тексты буклетов для своих альбомов.

Он устроил, наконец, свою собственную студию в помещении отеля, где он и жил большую часть времени, кроме времени, проведенного в студии Columbia Records(теперь Sony Classical) в Нью-Йорке.

Так как у него уже был большой технический опыт, он не упускал случая помочь звукоинженерам Коламбии. Для него была важна одна вещь: отличие от предыдущей записи. Диск не представлял для него никакой ценности, если не предлагал чего-то принципиально нового. Его диски являют собой мозаику, пропущенную через себя и подчиненную интеллектуальной честности.

Был ли он безумным?

«Но кто он, этот тип?» Публика присматривается к поразительному молодому человеку с взъерошенными волосами , который усаживается за фортепиано. Изгибаясь дугой над клавиатурой, сидя со скрещенными ногами на стульчике с подпиленными ножками, он играет, раскачиваясь всем корпусом, поёт во весь голос, позволяя себе иногда дирижировать свободной рукой.

Журналисты в полном восторге вцепляются в феномен Гульда, смакуют всё, что может быть определено как эксцентричности. Тут, конечно, и его необычная посадка за фортепиано, и стиль его частной жизни, который нельзя назвать нормальным. И его манера тепло одеваться в разгар лета, и его ночной образ жизни, и его отказ от любого физического контакта, его ипохондрия. Это с одной стороны, а с другой – бесспорный гений, что и создаёт гульдианскую мифологию.

Существует множество мнений по поводу нечетких граней между гением и безумием. Считалось, что в первые годы его жизни у малыша обнаруживались некоторые признаки аутизма, болезни Аспержера: он не плакал, у него бесконечно шевелились ручки, нарастал целый вал различных фобий. Он пугался, если в него бросали мяч, он боялся красного цвета…

Он рано стал проявлять стремление к уединению и отсутствие сопереживания. Такое поведение отмечено также у Людвига Витгенштейна и у Белы Бартока, оно сопровождалось такими необычными достоинствами, как, например, феноменальная память.

Этого недостаточно, чтобы определить Гульда как аутиста или как какого-то безумца. Его страсть к коммуникации достаточно свидетельствует об обратном. Более того, человек, наделённый столь ошеломляющим юмором, обладал чувством самоиронии, которое свидетельствовало о превосходном знании самого себя. Он экспериментировал, создавая многочисленные выдуманные персонажи, порой чрезвычайно забавные, для своих телевизионных передач.

Что это – шизофрения? Конечно же нет! Лишь шутовство… Гульд, конечно, возвышался над простыми смертными, но сумасшедшими были как раз те, кто не принимал его всерьёз.

Библиография

(en) Бедвелл, Стивен Ф. Дискография и биография Гленна Миллера . Общество признательности Гленна Миллера, 1956 г.
( фр ) Мясник, Джеффри. Рядом с письмом из дома: оркестр майора Гленна Миллера военного времени . Mainstream Pub., 1986
(in) Цветок, Джон. Серенада лунного света: биодискография гражданской группы Гленна Миллера . Арлингтонский дом, 1972 год.
(in) Гаррод, Чарльз. Гленн Миллер и его оркестр . Джойс Рекорд Клуб, 1995.
(in) Polic, Эдвард Ф .. Группа ВВС армии Гленна Миллера: Я поддерживаю крылья . Scarecrow Press / Институт джазовых исследований / Университет Рутгерса, 1989.
(in) Саймон, Джордж Томас. Гленн Миллер и его оркестр . Da Capo Press, 1980
(in) Сноу, Джордж. Гленн Миллер и эпоха свинга . Демпси и Сквайрс, 1976.
( фр ) Таннер, Пол. Каждую ночь была новогодняя ночь: в дороге с Гленном Миллером . Космо Космос, 1992.
Рой Несбит, « Исчезновение Гленн Миллер ,» Фана авиации , п о 210,Май 1987 г., стр. 20-24.

Дирижёр Андраш Дэак и Венский Филармонический Штраус оркестр

Когда: 5 марта

Венский Филармонический Штраус оркестр — признанный во всём мире хранитель наследия Штрауса. В программе концерта собрана культовая классика австрийских классических музыкантов: Штраусов (отца и сына), Моцарта, Шуберта, Ланнера, братьев Шраммель. В программе тура 2020 года, помимо австрийцев, также произведения Баха и Россини.

В рамках новой программы в Москву также приедет звезда венской оперной сцены Сэра Гош. Её голос музыкальные критики называют уникальным: певица может легко менять регистры и при этом быть убедительной в разных интонациях. На сцене Дома Музыки Сэра исполнит три произведения: арию Электры из оперы Моцарта «Идоменей», арию Розалинды из оперетты Иоганна Штрауса «Летучая мышь» и вальс Джульетты из оперы Шарля Гуно «Ромео и Джульетта».

Личная жизнь

В отличие от многих музыкантов того времени Миллер был однолюбом, с юных лет ухаживавшим за дочерью окружного секретаря Хелен Дороти Бергер. Молодые люди познакомились в университете штата Колорадо и сразу нашли общий язык на почве увлечения музыкой и танцами. Ходили слухи, что в годы учебы избранница Гленна была помолвлена, но это не помешало началу романтических отношений и ее переезду в Нью-Йорк.

Embed from Getty ImagesГленн Миллер и его жена Хелен

Финансовые трудности оттянули момент бракосочетания, но с помощью Бенни Гудмена оно все-таки состоялось, и 6 октября 1928 года Бергер стала законной женой Миллера.

Личная жизнь пары была безоблачной и счастливой, и вскоре музыкант с супругой стали родителями двоих приемных детей. Позже один из сыновей Гленна и Хеллен продолжил дело отца и создал блюзовую группу, в истории которой был эпизод совместного творчества с участником ливерпульской четверки Полом Маккартни.

От чего он умер?

Ипохондрикам свойственно преувеличивать свои воображаемые болезни. Гульд постоянно боялся заболеть. В наследство от матери, которая его слишком оберегала, ему достался страх перед толпой, ему казалось, что ему со всех сторон грозят микробы. Его самолечение – для профилактики и преодоления множества видящихся ему симптомов всевозможных болезней – парадоксально способствовало (наряду с недостаточным питанием) сокращению его жизни.

Нельзя отрицать, что он пытался заботиться о своём здоровье, особенно в последние годы жизни (что видно по публикации «Journal de crise», Fayard). Он страдал наследственной гипертонией, и однажды его парализовало в то время, когда он находился в состоянии глубокой депрессии, с которой боролся огромными дозами транквилизаторов.

Свидетельства близких говорят о том, что здоровье очень беспокоило его в последние годы жизни. Через несколько дней после его пятидесятилетия с ним случился инсульт из-за тромба в кровеносном сосуде.

Будучи отправлен в госпиталь, он впал в кому. Аппараты, поддерживающие жизнь, были отключены, когда была констатирована смерть. Это случилось 4 октября 1982 года.

Jennifer Lesieur, «Classica-Repertoire»

На эту тему:

Игорь Котляревский: «Самое важное качество музыканта — быть человеком»

Опубликованы первые кадры фильма о Леонарде Бернстайне

Варвара Мягкова: «Я играю музыку, в которую влюблена»

Андрей Коробейников: «В джазовом плане мне еще расти и расти»

250 лет со дня рождения Бетховена

Айнарс Рубикис: «Очень важно уметь сказать «стоп»»

Певица Белль дю Берри

Когда: 6 марта

Единственный в России концерт французской группы Paris Combo в рамках мирового турне. Музыканты сочетают в своем творчестве французский шансон, американский свинг, итальянский фольклор и джаз-мануш и определяют свой стиль как «музыка мира».

В программе 2020 года будут как новые песни, так и любимые хиты: французский коллектив исполнит треки из последнего на сегодня альбома Tako Tsubo (2017), песни с предыдущих альбомов, а также джазовый стандарт «Is You Is or Is You Ain’t My Baby» Луи Джордана 1944 года. Газета Scotland Tribune назвала Paris Combo «лучшим французским культурным экспортом всех времен». Музыканты выступали в концертном зале Олимпия (Париж), в самом большом кинозале Европы Гран-Рекс (Le Grand Rex), на джазовых фестивалях в Ницце и Монреале, в джазовых центрах Сан-Франциско и Голливуда SFJAZZ и The Hollywood Bowl.

Белль дю Берри (аккордеонистка и солистка коллектива):

Действительно ли он революционизировал интерпретацию Баха?

Вопреки общепринятому мнению, Гульд не фетишизировал Баха. Его любимым композитором был Орландо Гиббонс. Он был близок к тому, чтобы презирать такие произведения для клавира, как «Хроматическая фантазия» («эта уродина»).

Даже «Гольдберг-вариации», ставшие легендарными, ему казались «слишком расхваленными». Тем не менее Гульд навсегда изменил наше отношение к Баху. И до него многие великие пианисты играли Баха, но в романтизированной манере, для него неприемлемой.

Розалин Тьюрек, которую он любил, составляла исключение. Гульд, далеко отошедший от её анахронических прочтений, находил её интерпретации гигантским праздником контрапункта, приводящим в экстаз («природа использования контрапункта заключается в том, чтобы каждая нота удерживалась от начала и до конца в горизонтальном плане»).

Он не придавал большого значения технике, его же техника была фантастической: виртуозность, неуловимость, несравненная артикуляция, освещающая архитектонику произведения в её мельчайших деталях, ощутимое разнообразие между легато и рубато, минимальное использование педали, которая окутывает линии романтическим туманом, отказ от всяческих декоративных аспектов, даже если он добавлял украшения в группетто или апподжиатуру, где их нет.

То, что делает Баха Гульда вечным, это не единственный способ, но тысячи способов играть его: каждая мелодия порождает бесконечность других – и вот возникает теория музыкальной непрерывности… Достаточно сравнить две студийные записи «Гольдберг-вариаций», отделенные друг от друга двадцатью шестью годами, альфа и омега непрерывных размышлений, без конца обновляющихся: юношеская пылкость и неспешность мудрости, два прочтения, оппонирующих друг другу вне времени.

Он сумел, наконец, передать свой экстаз, столь естественный для музыки, взятый от инструмента как от одушевлённого существа, и сделал это с такой интенсивностью, как никто не делал ни до него, ни после. Осветив ярким светом партитуру, он позволил услышать сущность музыки.