Twitter-террор
Новации американских киноакадемиков были бы безобидным чудачеством, если бы не проходили на фоне беспрерывных восстаний меньшинств в соцсетях. Разгром — или, мягче выражаясь, переформатирование — американской индустрии начался еще в 2017 году с кампании #MeToo. Сегодня кажется совершенно неслучайным, что активисты движения начали свой крестовый поход против харассмента с выдающегося актера Кевина Спейси и великого продюсера Харви Вайнштейна.
Кто только не попал с тех пор под шквал обвинений — зачастую абсолютно необоснованных. Дастин Хоффман и Джеймс Франко, Майкл Дуглас и Азия Ардженто… Ни звездный статус, ни талант, ни даже преклонный возраст, — ничто не спасало жертв Twitter-террора.
Потренировавшись на харасcменте, хейтеры освоили тематику Black Lives Matter. Зима 2018—2019 ознаменовалась неслыханно мощной кампанией по лоббированию «Черной пантеры». Чернокожие зрительские массы, а также «союзники чернокожих» (сегодня в США это практически официальная должность) требовали выдать этому заурядному блокбастеру Оскар за лучший фильм.
Проблема в том, что в этой номинации награда исторически предназначается недорогим высокохудожественным фильмам. Блокбастеры ее не получают. Перепуганные киноакадемики срочно придумали специальную номинацию «Лучший коммерческий фильм». Но нет, и это не устроило рыцарей расовой справедливости. Они обвинили Киноакадемию в создании «гетто для меньшинств».
Несколько лет раскручивалась тема «слишком белый Оскар». Вскоре оказалось, что все голливудское кино тоже «слишком белое». Черных актеров стали приглашать на главные роли даже в те фильмы, где это выглядело предельно нелепо — так Идрису Эльбе досталась роль Стрелка в «Темной башне» по Стивену Кингу.
Но, выбив квоту для цветных актеров, активисты на этом не остановились. Возникло парадоксальное требование о том, что представителя меньшинства должен играть непременно представитель меньшинства
Недавно оскароносная чернокожая красотка Холли Берри была вынуждена отказаться от роли трансгендера, потому что общественность потребовала, чтобы его играл настоящий трансгендер — и неважно, если он (она) вообще играть не умеет. Два года назад такая же история приключилась со Скарлетт Йоханссон
Давление общественности на киноиндустрию только нарастает. Любой вип, посмевший критиковать это безумие, моментально уничтожается вместе со своей репутацией и карьерой. Для таких изгоев возникло даже специальное понятие — cancel culture, буквально «культура уничтожения».
Классики в пролете
Формально говоря, ничего страшного в новых правилах номинации на Оскар нет. На худой конец, члены съемочной группы всегда могут бросить между собой жребий и договориться, кто будет изображать из себя гея, чтобы соблюсти квоту по меньшинствам.
Другое дело, что эти правила — только верхушка айсберга. На самом деле в Голливуде давно уже сложился консенсус относительно того, каким должен быть претендент на главную американскую кинонаграду. И это подразумевает куда больше ограничений, чем то, что зафиксировали в Киноакадемии.
Например, в вечнозеленой классике 1939 года «Унесенные ветром» все современные правила номинации на Оскар соблюдены. Огромное число чернокожих во второстепенных ролях, никак не меньше 30% женщин и цветных в составе актерской группы, блестящая игра Хэтти МакДэниел — за свое исполнение роли няни актриса стала первой афроамериканкой, получившей «Оскар». Наконец, чернокожие персонажи показаны очень симпатично, без намека на расизм.
И все-таки шедевр Флеминга недавно подвергли жесточайшей критике в соцсетях. Видите ли, чернокожие актеры — в полном соответствии с исторической правдой — играют там чернокожих рабов. А это неполиткорректно. По мысли критиков, они, вероятно, должны были играть плантаторов, а Вивьен Ли и Кларк Гейбл — горбатиться на плантации. «Унесенных ветром» удалили со стриминговых платформ, а потом стали показывать с дисклеймером, полным извинений за неполиткорректность авторов. Хотя по форме все правила там соблюдены.
Возьмем любой классический фильм Голливуда — ну, к примеру, «Римские каникулы» 1953 года. С одной стороны, в нем нет ни геев, ни негров. Зато главную роль играет Одри Хепберн — белая, цисгендерная, но все-таки женщина. В составе актерской группы присутствует около 30% женщин.
Но давайте представим, что гениальный фильм Уильяма Уайлера выходит на экраны сегодня. Представители ЛГБТ моментально заявили бы, что в нем нету ни одного актера или персонажа нетрадиционной ориентации. Точно так же возмутились бы представители цветных меньшинств.
Сугубо патриархальным выглядит сегодня и сам сюжет фильма
Что это за старомодная любовь между героем и героиней? Вот если бы персонаж Грегори Пека замутил бы со своим другом — фотографом в исполнении Эдди Альберта, а героиня Одри Хепберн влюбилась бы в какого-нибудь негра… Откуда негр в Риме? Неважно
В общем, сегодня «Римские каникулы» были бы разруганы в хлам, а об Оскаре создатели даже мечтать не могли бы. Но вернее всего, такой фильм просто был бы зарублен на этапе сценария.
«Токсичнее, чем Чернобыль»
Главный вопрос сегодня — удастся ли американским кинематографистам приспособиться к новой цензуре с ее постоянно меняющимися и все более причудливыми правилами. В конце концов, Голливуд в свое время успешно пережил введение кодекса Хейса. А ведь он регламентировал продолжительность поцелуев на экране, запрещал множество тем, включая адюльтер и аборты, и вынуждал режиссеров изъясняться эзоповым языком: например, секс на экране показывать было запрещено, но если герой и героиня, оба полностью одетые, раскуривали одну на двоих сигарету, то зритель догадывался, что перед этим у них был половой акт.
И ничего, даже в этих условиях Голливуд выдавал на-гора шедевры — здесь и films noires 40-х, и шедевры Хичкока, и глубоко человечные ленты Уайлера, и до сих пор не теряющие свежести картины Элиа Казана.
Хочется надеяться, что и сегодня голливудские режиссеры как-то освоятся в условиях цензурного диктата, может быть, придумают новый эзопов язык. Однако моральная атмосфера на съемочных площадках дает мало поводов для оптимизма.
«Сейчас на съемки — будь то актерская игра или сценарий, операторская работа или постановочная часть — берут только цветных, женщин или ЛГБТ. Если ты белый, приходится молчать, иначе тебя заклеймят расистом. Атмосфера токсичнее, чем в Чернобыле», — на условиях строжайшей анонимности рассказал британскому таблоиду Daily Mail некий белый работник Голливуда средних лет.
Антибелый расизм, откровенная дискриминация «цисгендерных» мужчин и женщин (то бишь тех, у кого сексуальная ориентация совпадает с полом), жесточайшая травля диссидентов и поиск все новых «врагов народа», — «моральная паника» в современном Голливуде близко напоминает не то сталинские чистки, не то «культурную революцию».
«Я не представляю, что дам главную роль в своем фильме белому чуваку, — заявляет один из самых влиятельных режиссеров современного Голливуда, обладатель Оскара афроамериканец Джордан Пил. — Не то что я против белых чуваков. Просто такое кино я уже видел». Скажи что-нибудь подобное его белый коллега — и вылетел бы из профессии до конца жизни.
Есть теория, что в Голливуде все делается ради прибыли — в том числе и вводятся новые нормы политкорректности. Однако цифры говорят об обратном. Антибелый расизм и гетерофобия окупаются плохо. Дело в том, что афроамериканцы, на которых рассчитана залепуха в стиле «Черной пантеры», составляют всего 12% от населения США. Они просто не в состоянии обеспечить фильму большую прибыль. А белую публику заманить на этот трэш все труднее.
Плохие сборы сделала «Темная башня» — миллионы фанатов стивенкинговской саги во всем мире не пошли смотреть на чернокожего Стрелка. Только что провалился в прокате «Довод» Кристофера Нолана — во многом из-за чудовищной игры афроамериканца Джона Дэвида Вашингтона в главной роли.
Еще хуже, что все эти свары вокруг трансгендеров и афроамериканцев во всем остальном мире воспринимаются как непонятное, сугубо местечковое извращение. Погружаясь в них, Голливуд теряет свое глобальное значение — и свою аудиторию. Ну, какому китайцу, индусу, русскому интересны эти разборки на темы политкорректности? Миллиарды непродвинутых зрителей по-прежнему хотят от Голливуда все того же сюжета — он любит ее, она любит его, потом погоня, потом песня и хэппи-энд. Но именно этого и не позволяет обезумевшая политкорректность.
